карательная венерология -2

Больных на отделении не было. На единственную несчастную, страдающую сифилисом, водили смотреть новеньких. И персонал, и обитательницы больницы общались с ней подчёркнуто брезгливо. Судя по маляве от Ришелье, та же картина наблюдалась и на мужском отделении - никаких больных, сплошь маргиналы. Тем не менее, на следующее утро меня заставили пройти унизительную процедуру анализов, буквально через час (!) объявили диагноз, который я не смогла понять, хоть и училась до этого некоторое время в медвузе, и обязали пить таблетки. Наверное, и так ясно, что я предпочла не травить почём зря организм и аккуратно складывала медикаменты в карман казённого халата.

Отсутствие свободы, нормальной еды, курева и привычного общества я компенсировала тем, что гнала телеги и читала лекции на тему "Хиппизм, как я его понимаю". До одури тоскливо и скучно было не только мне, поэтому народ благосклонно внимал. Через некоторое время, когда я уже покинула симферопольскую закрытую больницу, туда завезли Макса Столповского и Багиру(+), и те совершенно офигели, глянув на окна женского отделения. Было от чего - оттуда летели фенечки, доносились выкрики "Привет, пипл", в одной палате хором затянули "We shall over comе", короче, создавалось полное впечатление, что триппер-бар под завязку забит волосатыми.

Но и это произошло позже. А пока я прибывала в полной неизвестности относительно своей дальнейшей судьбы. Пару раз приезжал дважды майор, вёл какие-то идиотские беседы общевоспитательной направленности, выражал надежду, что меня подлечат и отбывал. До сегодняшнего дня я не понимаю, с какой целью меня мурыжили в этой гнусной больничке почти три недели, что выясняли, чего добивались? Почему украли кусочек весны, кусочек юности? Наверно, я никогда не получу ответов на эти вопросы.

Прошла неделя, потом Ришелье отпустили. С воли он передал мне полпачки сигарет и записку, в которой сообщал о своём отъезде в Москву. Я злилась, завидовала, жалела себя и терзалась неизвестность. Наконец в третий раз объявился дважды майор, с видом сведущего в медицине человека полистал мою карту и заявил, что я вылечена и, значит, свободна. Анализы хорошие.

Хорошие анализы, значит? Не успев задуматься, чем может обернуться мой демарш, я засунула обе руки в карманы и вывалила на стол кабинета две здоровенные пригоршни разноцветных колёс. Вот они, дяденька, и моя болезнь, и ваше лечение: прыгают по столешнице, падают на пол и раскатываются по углам.

Не знаю, какой реакции я ждала. Дважды майор поступил очень просто - он проигнорировал мои действия. В одночасье ослеп, оглох и о*уел. Видимо, таинственная необходимость держать сопливую девчонку под рукой для каких-то своих целей окончательно отпала. Дважды майор лично вернул мне паспорт и посоветовал не задерживаться в Симферополе. Я не стала обращать его внимание на то, что меня б давно уже не было в этом городе, кабы не он со товарищи. Просто поменяла казённое тряпьё на свои джинсы с рубашкой, получила по описи все фенечки до единой, подхватила рюкзак и пошла аскать на билет до Питера.

Вот, собственно, голые факты, из которых вскоре почему-то родилась страшно раздражавшая меня сплетня о том, что Китти перезаражала сифилисом всю симферопольскую систему.