АНГЕЛ С БЕЛЫМ КРЫЛОМ И С КРЫЛОМ ПОМРАЧЕННЫМ
Вечер осенний, о Господи, сколько тоски натекло,за калитку не выйти,земля налилась и хлюпает, хлюпает,яблоки плавают в луже,а яблони бьет колотун, - уж топится печь, да согреться не можем,так сыро, так зябко... Ангел с белым крылом и с крылом помраченным играет на лютне,обидой соленые губы дрожат и воспаленные веки соленые,однако - смиренье и кротость,поникшей главы сияет стожок золотистый. Коптит на кленовом столе керосинная лампа.Две чашки, два пряника, хлеб бородинский, "Ахейская Греция",банка китайской тушенки, Четьи Минеи, будильник, Гораций:"Был бы лишь книг хороший запас да в житнице хлеба на год, -не жить на авось, не висеть меж надеждой и страхом". Да как же, любезный Гораций, нам не висеть меж надеждой и страхом?..А волны свободно плавающей тревоги?А переживанья стихийного тела?А способность любить прекрасноесамым постыдным образом?.. - Прости, - говорит мой ангел, щекой прислоняясь к лютне, -у меня отвращенье к жизни. Не ко всей. Лишь к моей единственной.Упасая тебя от скорби, я так долго терпел эту пытку,что воля моя истлела... Пусть мои прекратятся чувства.Знаешь, я так устроен, что все мои чувства -поток непрерывный видений, созвучий, картин,раскаленно вонзаемых в мозг - наподобие терний.Сделай меня инаким, не то я кончусь... -Руки мои струятся, - и ангел спит, вздрагивая, как в лоне.Веки мои струятся, губы мои струятся. Я ему навеваю:- Мой ангел, прекрасный ликом, Богом хранимый ангел,да отвратятся страхи, мраки твои, тревоги,да отпадут терзанья, порча и преткновенья,да отворятся светы, да утолятся жажды всякого жизнеспособия, всякого жизнедействия,да восприимешь сияние Божьего благолепия,всеобъятного милосердия. Да пребудут с тобоюВера, Надежда, Любовь и София, сама себя создающаяи всё - из себя самой. Ложусь на дощатый пол, распластываюсь, удлиняюсь добесконечности,до - сквозь рощу ночную, где плещутся ветер и дождь.О, иудейско-славянское таинство, наподобие терний,пригвождающих нас к провороту видений, картин и созвучийобыденной жизни, где, вечно смешон и унижен,висишь меж надеждой и страхом.
1989
четверг, 29 октября 2009 г.
Рыбы не льют слезы", сказка, 1 глава
Рыбы не льют слезы
Автор: Март
Редактор: Zainka-Gwena
Оригинал, сказка
Примечание: название из стихотворения И.Бродского
Размещение запрещено
полностью стихотворение И.Бродского здесь
www.diary.ru/~guygb/p84077608.htmр
рисунки к сказке здесь (и в комментах) www.diary.ru/~guygb/p83881420.htm
Рыба, плывущая против течения, становится драконом.
(с) китайская пословица
Тай затеплил в фонарике язычок огня и пошел к императорским прудам.
Ему казалось, что он разучился спать, а, может, никогда и не умел. С тех пор, как принц назначил Тая смотрителем золотых рыбок, целые дни он вынужден сидеть у главного пруда, заросшего розовыми и белыми лотосами, и приманивать рыбок.
Рыбки должны в любой момент, когда захочется членам императорской фамилии и их гостям, выпрыгнуть из воды от восхищения великолепием венценосных и прочих посетителей. И совершать свои прыжки до тех пор, пока тугоумные люди не сформулируют желание, исполнение которого предписывалось рыбкам.
Но волшебные забивались под уют широких листьев, пощипывая подводную зелень, а не бегали по государственным инстанциям и высоким домам, чтобы устроить выгодный брак или назначение на должность придворного архивиста.
Никто никогда не жаловался, что тайные желания не исполнялись. На то они и тайные. Тем более, принц, затеявший забаву «попроси у золотой рыбки желание» пресекал на корню сомнения, иногда самым жестоким образом, лишая своего общества. Некоторым такое наказание казалось страшнее отлучения от двора и даже ссылки за пределы государства.
Причем, приманивать рыбок запрещалось посредством корма. Изысканным взорам знати претили голодные рты, хватающие сухой и живой, копошащийся мотыль. Мелкие красные червячки заставляли нежных дам падать в обморок, за что и поплатился прежний смотритель.
Поэтому Тай кормил голодных рыбок при первых признаках их нервозности, почти круглосуточно находясь у прудов. А возле центрального, куда обычно приходили гости, приучил приплывать красно и желто золотые изящные тельца на шевеление пальцев в воде или мановение павлиньего пера над ней. Такую утеху очень любили дамы и фавориты, ложась на мостки, выгодно выставляя попки и демонстрируя изящные жесты с красивым пером в руках.
Тай стоял в сторонке, под шатром ивы, готовый по первому сигналу предоставить новое перо вместо уплывшего. Чаще всего, в холодные дни, смотрителю приходилось ложиться на мраморный бордюр пруда, запустив в воду руку по плечо, чтобы приманить пальцами самых крупных рыб, обитающих на дне.
Сановники и их подопечные верили, что крупная золотая рыба точнее и быстрее исполнит их желания.
Тай сомневался. Ни одного его желания рыбки, с которыми он поневоле сроднился, не исполнили.
Даже зимой вода в пруду была приятной, потому что на дне били теплые ключи. Но спустя несколько минут Таю приходилось стряхивать с длинного широкого рукава сосульки, глядя, как в то же время барышни вынимают их меховых муфт розовые теплые пальчики, прикасаются к щекам кавалеров, уронивших особо пикантную остроту о реализации желаний.
И только принц Теан, редко бывший на представлениях, мимоходом ронял на озябшего парнишку свой меховой плащ, указывая, что холод не причина для ухода с рабочего места.
Но принц после пятнадцатилетия редко интересовался золотыми рыбками, потому что и так все его желания исполнялись венценосным отцом и многочисленными любовниками и любовницами.
А до этого часто приходил ночами смотреть, как Тай играет с рыбками, забредя по пояс в заросли лотосов, подняв изящный фонарик над водой. Рыбки, от мала и до велика, выпрыгивали из воды, как бабочки на огонь.
Малочисленные зрители, прознавшие о необыкновенной забаве, тихонечко сидели в тенях деревьев, окружающих пруды. И только принц мог нарушить хрупкое равновесие между небом и водой, подзывая к себе Тая, чтобы перейти к следующему пруду.
Тай шел слегка позади, чтобы ненароком не намочить длинные одежды принца, улыбаясь про себя, что рыбки везде одинаковые и даже могут быть одни и те же. Каскад императорских прудов, числом девять, спускался до океана. Говорят, в последнем, нижнем пруду, смешивалась пресная вода с горного ледника, питающего реки, императорский дворец и сад - и соленая морская.
Там, в подводной пещере, жил водяной дракон, которого никто не видел, но именно он вызывал землетрясения на всем архипелаге.
Тай, позевывая, кутаясь в теплый халат сверху обычного шелкового, не отрывал взгляда от теплого огонька фонарика. Поэтому едва не поскользнулся на покрытой первым ледком луже на каменных плитках при входе в императорский павильон. Громкое имя носил трехстеночный навес, выходящий четвертой стороной - тяжелой парчовой занавесью - на верхний пруд каскада. Подновляли бамбуковое сооружение только снаружи, маскируя стены вечнозеленым плющом.
Внутри ткани, выцветшие, все еще хорошо защищали от ветра. И на кушетке, покрытой когда-то роскошным покрывалом с вышитыми шестнадцатилепестковыми хризантемами - для принца Теана, все еще было уютней, чем снаружи, когда ветры первых чисел третьего месяца осени заставляли морщиться даже румяных здоровяков из дворцовой гвардии.
Вот и сейчас очередной наряд прошел мимо, скосив насмешливые глаза на затеплившийся светлячком павильон.
Смотритель на страже, как и они. Но вряд ли принц соизволит покинуть жаркую спальню в ненастную ночь.
Тай тщательно задернул полог, устроился на кушетке, поджав ноги. Он знал, что рыбки, привлеченные светом лампы, будут толпиться у ступенек, в любой момент он может опустить руку в воду, и они будут тыкаться в его ладонь тупыми мордочками, а самые веселые - хватать пальцы беззубыми ртами.
В любой момент. Хотя принц давно забыл о ночных забавах. И незаметные зрители перестали приходить в надежде увидеть непозволительные отношения принца с простолюдином. Или услышать хотя бы эхо сокровенных желаний Теана.
Надежно пристроив книгу под подушкой, Тай все же отодвинул занавес, чтобы осмотреть пруд на случай, если невзначай задремлет над поучительными историями, утащенными из дворцовой библиотеки.
Рыбы, собравшиеся на свет, гоняли носами желтые ивовые и красные кленовые листья, опавшие за пару часов. Завтра служители парка их уберут, а пока разноцветью радовались и Тай, и рыбы. Лотосы уже отцвели, в воде тяжело покачивались только зеленые «блюдца», на которые иногда запрыгивали особенно азартные мальки.
И вдруг в темном углу пруда Тай заметил крупную незнакомую рыбину. Он без сожаления покинул теплую защиту павильона и понес фонарь туда, где мягким серебром и золотом сияли пятна на ее спине.
Смотритель прудов наперечет знал всех взрослых особей. Наверняка эта золотая рыбка появилась из океана. Но как смогла она взобраться наверх по каскаду? Девять прудов, верхний из которых находится на высоте почти пятисот метров над уровнем океана, конечно, соединялись пологими водопадами, но Таю сложно было представить, как смог бы проделать такой путь даже человек, а не маленькая рыбка.
Впрочем, рыбка оказалась не такой уж маленькой.
И самой прекрасной даже в полутьме. Чешуя на ней была крупной, а на боках сверкало по гладкой зеркальной пластине.
Тем не менее, ее нельзя было обозначить как зеркального карпа. Да и длинный вуалеподобный хвост, переливающийся червонным золотом, явно свидетельствовал о ее принадлежности к золотым рыбкам.
Тай провел над водой фонарем и позвал ее:
- Хочешь, я тебе сказку почитаю?
И уверенно пошел в направлении павильона, будучи уверен, что, как и все глупые рыбы, она поплывет следом за светом фонаря.
И ничуть не удивился, увидев ее, выбравшуюся на ступеньку рядом с кушеткой.
Тай открыл книгу и начал читать первую попавшуюся сказку.
29.10.09
Автор: Март
Редактор: Zainka-Gwena
Оригинал, сказка
Примечание: название из стихотворения И.Бродского
Размещение запрещено
полностью стихотворение И.Бродского здесь
www.diary.ru/~guygb/p84077608.htmр
рисунки к сказке здесь (и в комментах) www.diary.ru/~guygb/p83881420.htm
Рыба, плывущая против течения, становится драконом.
(с) китайская пословица
Тай затеплил в фонарике язычок огня и пошел к императорским прудам.
Ему казалось, что он разучился спать, а, может, никогда и не умел. С тех пор, как принц назначил Тая смотрителем золотых рыбок, целые дни он вынужден сидеть у главного пруда, заросшего розовыми и белыми лотосами, и приманивать рыбок.
Рыбки должны в любой момент, когда захочется членам императорской фамилии и их гостям, выпрыгнуть из воды от восхищения великолепием венценосных и прочих посетителей. И совершать свои прыжки до тех пор, пока тугоумные люди не сформулируют желание, исполнение которого предписывалось рыбкам.
Но волшебные забивались под уют широких листьев, пощипывая подводную зелень, а не бегали по государственным инстанциям и высоким домам, чтобы устроить выгодный брак или назначение на должность придворного архивиста.
Никто никогда не жаловался, что тайные желания не исполнялись. На то они и тайные. Тем более, принц, затеявший забаву «попроси у золотой рыбки желание» пресекал на корню сомнения, иногда самым жестоким образом, лишая своего общества. Некоторым такое наказание казалось страшнее отлучения от двора и даже ссылки за пределы государства.
Причем, приманивать рыбок запрещалось посредством корма. Изысканным взорам знати претили голодные рты, хватающие сухой и живой, копошащийся мотыль. Мелкие красные червячки заставляли нежных дам падать в обморок, за что и поплатился прежний смотритель.
Поэтому Тай кормил голодных рыбок при первых признаках их нервозности, почти круглосуточно находясь у прудов. А возле центрального, куда обычно приходили гости, приучил приплывать красно и желто золотые изящные тельца на шевеление пальцев в воде или мановение павлиньего пера над ней. Такую утеху очень любили дамы и фавориты, ложась на мостки, выгодно выставляя попки и демонстрируя изящные жесты с красивым пером в руках.
Тай стоял в сторонке, под шатром ивы, готовый по первому сигналу предоставить новое перо вместо уплывшего. Чаще всего, в холодные дни, смотрителю приходилось ложиться на мраморный бордюр пруда, запустив в воду руку по плечо, чтобы приманить пальцами самых крупных рыб, обитающих на дне.
Сановники и их подопечные верили, что крупная золотая рыба точнее и быстрее исполнит их желания.
Тай сомневался. Ни одного его желания рыбки, с которыми он поневоле сроднился, не исполнили.
Даже зимой вода в пруду была приятной, потому что на дне били теплые ключи. Но спустя несколько минут Таю приходилось стряхивать с длинного широкого рукава сосульки, глядя, как в то же время барышни вынимают их меховых муфт розовые теплые пальчики, прикасаются к щекам кавалеров, уронивших особо пикантную остроту о реализации желаний.
И только принц Теан, редко бывший на представлениях, мимоходом ронял на озябшего парнишку свой меховой плащ, указывая, что холод не причина для ухода с рабочего места.
Но принц после пятнадцатилетия редко интересовался золотыми рыбками, потому что и так все его желания исполнялись венценосным отцом и многочисленными любовниками и любовницами.
А до этого часто приходил ночами смотреть, как Тай играет с рыбками, забредя по пояс в заросли лотосов, подняв изящный фонарик над водой. Рыбки, от мала и до велика, выпрыгивали из воды, как бабочки на огонь.
Малочисленные зрители, прознавшие о необыкновенной забаве, тихонечко сидели в тенях деревьев, окружающих пруды. И только принц мог нарушить хрупкое равновесие между небом и водой, подзывая к себе Тая, чтобы перейти к следующему пруду.
Тай шел слегка позади, чтобы ненароком не намочить длинные одежды принца, улыбаясь про себя, что рыбки везде одинаковые и даже могут быть одни и те же. Каскад императорских прудов, числом девять, спускался до океана. Говорят, в последнем, нижнем пруду, смешивалась пресная вода с горного ледника, питающего реки, императорский дворец и сад - и соленая морская.
Там, в подводной пещере, жил водяной дракон, которого никто не видел, но именно он вызывал землетрясения на всем архипелаге.
Тай, позевывая, кутаясь в теплый халат сверху обычного шелкового, не отрывал взгляда от теплого огонька фонарика. Поэтому едва не поскользнулся на покрытой первым ледком луже на каменных плитках при входе в императорский павильон. Громкое имя носил трехстеночный навес, выходящий четвертой стороной - тяжелой парчовой занавесью - на верхний пруд каскада. Подновляли бамбуковое сооружение только снаружи, маскируя стены вечнозеленым плющом.
Внутри ткани, выцветшие, все еще хорошо защищали от ветра. И на кушетке, покрытой когда-то роскошным покрывалом с вышитыми шестнадцатилепестковыми хризантемами - для принца Теана, все еще было уютней, чем снаружи, когда ветры первых чисел третьего месяца осени заставляли морщиться даже румяных здоровяков из дворцовой гвардии.
Вот и сейчас очередной наряд прошел мимо, скосив насмешливые глаза на затеплившийся светлячком павильон.
Смотритель на страже, как и они. Но вряд ли принц соизволит покинуть жаркую спальню в ненастную ночь.
Тай тщательно задернул полог, устроился на кушетке, поджав ноги. Он знал, что рыбки, привлеченные светом лампы, будут толпиться у ступенек, в любой момент он может опустить руку в воду, и они будут тыкаться в его ладонь тупыми мордочками, а самые веселые - хватать пальцы беззубыми ртами.
В любой момент. Хотя принц давно забыл о ночных забавах. И незаметные зрители перестали приходить в надежде увидеть непозволительные отношения принца с простолюдином. Или услышать хотя бы эхо сокровенных желаний Теана.
Надежно пристроив книгу под подушкой, Тай все же отодвинул занавес, чтобы осмотреть пруд на случай, если невзначай задремлет над поучительными историями, утащенными из дворцовой библиотеки.
Рыбы, собравшиеся на свет, гоняли носами желтые ивовые и красные кленовые листья, опавшие за пару часов. Завтра служители парка их уберут, а пока разноцветью радовались и Тай, и рыбы. Лотосы уже отцвели, в воде тяжело покачивались только зеленые «блюдца», на которые иногда запрыгивали особенно азартные мальки.
И вдруг в темном углу пруда Тай заметил крупную незнакомую рыбину. Он без сожаления покинул теплую защиту павильона и понес фонарь туда, где мягким серебром и золотом сияли пятна на ее спине.
Смотритель прудов наперечет знал всех взрослых особей. Наверняка эта золотая рыбка появилась из океана. Но как смогла она взобраться наверх по каскаду? Девять прудов, верхний из которых находится на высоте почти пятисот метров над уровнем океана, конечно, соединялись пологими водопадами, но Таю сложно было представить, как смог бы проделать такой путь даже человек, а не маленькая рыбка.
Впрочем, рыбка оказалась не такой уж маленькой.
И самой прекрасной даже в полутьме. Чешуя на ней была крупной, а на боках сверкало по гладкой зеркальной пластине.
Тем не менее, ее нельзя было обозначить как зеркального карпа. Да и длинный вуалеподобный хвост, переливающийся червонным золотом, явно свидетельствовал о ее принадлежности к золотым рыбкам.
Тай провел над водой фонарем и позвал ее:
- Хочешь, я тебе сказку почитаю?
И уверенно пошел в направлении павильона, будучи уверен, что, как и все глупые рыбы, она поплывет следом за светом фонаря.
И ничуть не удивился, увидев ее, выбравшуюся на ступеньку рядом с кушеткой.
Тай открыл книгу и начал читать первую попавшуюся сказку.
29.10.09
Я делаю чай и читаю книгу, я иду спать, и по дороге читаю книгу, я ем, и параллельно
...начала читать книгу "Похороните меня за плинтусом", я вообще редко читаю, у меня на это банально не хватает времени. А тут время нашлось! Я делаю чай и читаю книгу, я иду спать, и по дороге читаю книгу, я ем, и параллельно ее читаю. до этого читала Сумерки, тоже кайф получала, но "по дороге я ее не читала!"
Не думайте. это не реклама, это лишь подтверждение факта. На самом деле книга очень грустная
Не думайте. это не реклама, это лишь подтверждение факта. На самом деле книга очень грустная
Подписаться на:
Сообщения (Atom)